about_visotsky01: (Default)
Глава 6. “И рванулась толпа в распрекрасную ту благодать…”

Герой и этап

Сюжетная схема “Яблок” линейна: смерть героя – прибытие в рай – сбор яблок в кущах-садах – убийство – возвращение в жизнь. В основном действии все ясно, да что толку? От этого темные места текста не проясняются, непротиворечивое толкование “Яблок” не складывается.

Как всегда у Высоцкого, главное в тексте “Райских яблок” заключено не в основной линии, а в деталях. Трудность их понимания, а с ними и постижения смысла “Яблок” состоит в их видимой фрагментарности, непроявленных взаимосвязях. И обращаться надо к “неглавному”, ко второму плану, прежде всего – к тем моментам, которые наиболее близки к основной сюжетной линии. Они связаны с действующими лицами.

ExpandRead more... )
about_visotsky01: (Default)
* * *

В датах и цифрах, в фактах истории наш герой явно не силен, да, пожалуй, его не особенно и задевают события прошлого (что видно по интонации, не очень активной). А вот разговор заходит о современных поэтах – и голос персонажа набирает силу.
ExpandЧитать дальше... )
about_visotsky01: (Default)
В предыдущей записи было изложение и цитаты из статьи С.Уваровой “Категория памяти в песенном творчестве В.С.Высоцкого”, опубликованной в четвертом Пятигорском сборнике “В поисках Высоцкого” (в сети – здесь). Статья дельная, но кое с чем в ней я не согласна.ExpandЧитать дальше )
about_visotsky01: (Default)
Представляю читателям в цитатах и моем изложении одну из, увы, немногих научных публикаций о Высоцком, которые оставляют положительное впечатление. Вот основные моменты статьи С.Уваровой “Категория памяти в песенном творчестве В.С.Высоцкого”, опубликованной в четвертом Пятигорском сборнике “В поисках Высоцкого”, вышедшем в апреле 2012 года (электронный вариант сборника здесь).
ExpandRead more... )
about_visotsky01: (Default)
“ВЫСОЦКИЙ НИГДЕ И НИКОГДА
НЕ ПОДДАЛСЯ СОБЛАЗНУ РАСПАДА ЛИЧНОСТИ...”

Из статьи Георгия Хазагерова “Семидесятые. Двойничество? Двоемирие? Бинарность?”:

“... очень любопытный пассаж о Высоцком мы находим в статье М. Гнедовского “Майк, или Секретная лаборатория российского рок-н-ролла”, посвященной творчеству Михаила Науменко, который “придумал российский рок”. Признавшись в нелюбви к Высоцкому, автор отдает ему должное как “звезде номер один” на неформальной музыкально-поэтической сцене. Подобно тому как американский рок представляет собой удачный сплав “блюзовых корней” американских черных рабов и “современной либеральной молодежной идеологии”, так и Высоцкий, по мнению автора, обеспечил свою беспрецедентную популярность сплавом блатной песни, от которой он взял интонацию, и “либеральных ценностей постсталинского поколения”.

Мне, однако, кажется, что Высоцкий сделал нечто другое.ExpandДальше – больше... )
about_visotsky01: (Default)
Людмила Томенчук

Глава 8. СЧАСТЛИВЧИК, УБЕЖАВШИЙ С СУШИ...

(продолжение)

Кроме призывов к другим повторить путь героя, свести счеты с жизнью, есть, по крайней мере, еще две особенности этого стихотворения, не совместимые с возвышенной трактовкой. Во-первых, хорошо заметно, что герой зачастую не в ладах со здравым смыслом. В пафосе восторга перед миром подводным (иным) и обличения земной жизни (эволюции рода человеческого) он дважды срывается в абсурд, и оба случая элементарны. В первый раз он заявляет:

Я бросил нож – не нужен он:
Там нет врагов, там все мы люди,
Там каждый, кто вооружен,
Нелеп и глуп, как вошь на блюде.

Как будто персонажу невдомек, что и среди обитателей моря довольно акул и прочих хищников. Мне могут возразить, что этот текст метафоричен и его нельзя понимать буквально. Однако мы знаем историю его появления, он основан на личных впечатлениях ВВ от ныряния с аквалангом, множество примет которого в тексте очевидны. Так что слово и сюжет в нем двуплановы и, следовательно, названная абсурдность там есть. Второе подобное заявление героя касается земной, людской жизни:

Зачем, живя на четырёх,
Мы встали, распрямивши спины?..
Затем, и это видит Бог,
Чтоб взять каменья и дубины.

Да, в человеческой истории было немерено кровавых боен и смут. А все равно эти строки, с их тотальным отрицанием, – абсурд и чистое мракобесие, никакими реальными преступлениями, сколь угодно многочисленными и жуткими, не оправдываемое. Над этим заявлением героя смеется его же собственное слово (Я снял с острогой карабин, / Но камень взял <...> чтобы добраться до глубин...). Выходит, “каменья” можно употреблять не только для побивания себе подобных... И потом, если в истории человечества ничего светлого и доброго не было, как быть с вечными истинами, духовно-нравственными постулатами? Они откуда взялись? Разве не являются они результатом духовного опыта всех, кто жил и живет на этой земле?

Второе свойство стихотворения “Упрямо я стремлюсь ко дну…”, серьезно противоречащее его пафосной трактовке, – банальность речи персонажа. В художественной системе Высоцкого это всегда отрицательная характеристика. Мне уже приходилось писать о том, что большинство героев ВВ необыкновенно талантливы115*, в том числе и в языковом отношении. Их речь насыщена необычными образами, яркими, неожиданными метафорами. Причем этим талантом Высоцкий одаривает как своих положительных персонажей, вроде героя “Куполов”, так и сугубо сниженных, комических:

На “разойтись” я сразу ж согласился –
И разошелся, то есть расходился.

А вот из монолога нашего ныряльщика:

Я открываю новый мир,
Пройдя коралловые рифы.
Коралловые города –
В них многорыбно, но не шумно.
Нема подводная среда,
И многоцветна, и разумна.

Сплошная бесцветная банальщина. И это сказано о мире, куда так стремился герой и который так его восхитил, что он решил не возвращаться в свою земную жизнь, остаться там навсегда. Не странно ли?

А когда он начинает брататься с обитателями подводного мира, читать это без иронической усмешки просто невозможно:

Сравнюсь с тобой, подводный гриб,
Забудем и чины, и ранги...

В общем, трудно представить, чтобы персонаж с таким плоским мировосприятием стал задумываться о философии человеческого бытия.

Я говорю здесь не о характере героя, а о противоречивости текста, в котором один мотив не складывается с другим, в котором сильные, глубокие фрагменты, насыщенные образной, эмоциональной энергией:

Под черепом – могильный звон,
Давленье мне хребет ломает,
Вода выталкивает вон –
И глубина не принимает –

перемежаются вялым словоговорением вроде сравнения героя с подводным грибом, а аквалангов с жабрами. Таких необязательных, тусклых строк больше всего как раз после слов насчет добраться до глубин, что придает второй части текста явный иронический привкус. Неужто это и есть та самая “суть” человеческого бытия? Спору нет, вечные истины просты, но здесь перед нами не простота, а примитив.

Помните, что послужило герою последним толчком к самоубийству:

Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу.

Это, конечно, лишь оболочка, за ней скрываются серьезные мотивы, но и она участвует в создании атмосферы текста: мелкость внешнего повода вкупе с банальностью речи персонажа окрашивает даже и этот эпизод в иронические тона. А под спудом здесь различимы два драматичных мотива, общих для множества персонажей ВВ: сильная зависимость от внешней оценки (тут многие ключевые тексты вспоминаются – “Иноходец”, “Горизонт”, вторая часть “Очей черных”, не говоря о “Канатоходце”) и неприкаянность, неустроенность, отсутствие достойного места в жизни. В “братании с трепангом” – затаенная душевная боль, тоска одиночества героя среди себе подобных, униженности в земном его существовании. Все это рождает глубокое сочувствие, но никак не позволяет героизировать персонажа.

(Далі буде)



115* См. в третьей книге этой серии (Томенчук Л. "... А истины передают изустно". – Днепропетровск, 2004), с. 11.

Profile

about_visotsky01: (Default)
about_visotsky01

March 2020

S M T W T F S
1234567
891011121314
15161718192021
22 232425262728
293031    

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

Expand All Cut TagsCollapse All Cut Tags
Page generated Jul. 4th, 2025 04:50 am
Powered by Dreamwidth Studios