РАЙСКИЕ ЯБЛОКИ (XVI)

[about_visotsky01]

Глава 6. “И рванулась толпа в распрекрасную ту благодать…”

Герой и этап

Сюжетная схема “Яблок” линейна: смерть героя – прибытие в рай – сбор яблок в кущах-садах – убийство – возвращение в жизнь. В основном действии все ясно, да что толку? От этого темные места текста не проясняются, непротиворечивое толкование “Яблок” не складывается.

Как всегда у Высоцкого, главное в тексте “Райских яблок” заключено не в основной линии, а в деталях. Трудность их понимания, а с ними и постижения смысла “Яблок” состоит в их видимой фрагментарности, непроявленных взаимосвязях. И обращаться надо к “неглавному”, ко второму плану, прежде всего – к тем моментам, которые наиболее близки к основной сюжетной линии. Они связаны с действующими лицами.

В “Райских яблоках” центричная система персонажей: каждый из них соотнесен с главным героем, выполняя по отношению к нему, его характеру и действиям некую поясняющую, проявляющую функцию. Второе очевидное свойство системы персонажей этого текста – парность. Пары возникают как с участием главного героя, так и без него. Пар множество, основные: этап – Петр, сторожа – Петр, земной и небесный убийцы героя, герой и его убийцы, друзья – жена, наконец, герой и Она. За каждой из этих пар – смысловая ось со своим набором нюансов и ассоциаций, которые она привносит в сюжет РЯ. Начнем с пары “герой – этап”.

* * *

В “Яблоках” несколько эпизодов с этапом. В устойчивом варианте текста их два:

И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на коленях сидел.

И измученный люд не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.

А что в вариантах? В записях и рукописях люди, ждущие у ворот, названы также: “измученный люд”, “безгрешный народ” [Р2-5об], “безгрешные” [Р2-4], “бестелесный народ” [Р2-6], но чаще всего встречается “огромный этап”. В основном вариации текста незначительные, но есть и заметные (оба – [Р2-5об]):

терпеливо сидел
бессловесно сидел

Дважды многолюдность этапа конкретизирована: “тысяч пять”, “тысяч в пять”. Еще одно появление этого коллективного персонажа – в эпизоде второй попытки отворить ворота (в трех спетых вариантах, Ф2 [Шемякин], Ф8 и Ф9 [Бабек и Канада, ошибочно], и в рукописных). В основном это, с незначительными вариациями, строка –

И как ринулись все в распрекрасную ту благодать

Дважды в рукописях встречается другое начало:

И рванулась толпа [Р2-4]

И еще раз в рукописях этап появляется в строфе “Ай да рай для меня…”:

Разобрался народ по алфавиту немудрено [Р2-6]

Таковы текстовые варианты с этапом в сюжете “Яблок”.

* * *

Итак, герой и “этап-богатырь”, “огромный этап, тысяч пять”... Первое впечатление – что это противопоставление “один – множество”. В определенном смысле так и есть, что свойственно миру Высоцкого: у него невыделенность человека из массы – отрицательная характеристика. Даже в такой коллективной ситуации, как война, Высоцкий находит ракурс, в котором герой оказывается “как все” не только в силу объективных обстоятельств, но и личного стремления: он прячется в коллективное от необходимости самостояния (“Я рос как вся дворовая шпана...”).

Но в “Яблоках” есть нюанс, который не позволяет свести всё к противостоянию человека и группы, личности и толпы: эти образы не противостоят друг другу. Резко отличаясь поведением от людей этапа, герой ощущает не свою отдельность от них (чужесть), а наоборот, общность, родство с ними:

Здесь малина, братва, нас встречают малиновым звоном
Стали нас выкликать по алфавиту [Р2-6]

Разнообразное и настойчивое подчеркивание родства героя и этапа, с одной стороны, при различии их поведения, с другой, означает, что в сюжете “Яблок” герой и этап противопоставлены по признаку, который может быть у них общим, но присутствует только у одного из членов этой пары. То есть этап и герой противопоставлены не при признаку единичности-множественности.

Большое число людей этапа имеет смысл не количества, а значительной силы, мощи (“этап-богатырь”), которой обладает этот коллективный персонаж. И на этом фоне выделяется пассивность этапа (которая в таком смысловом поле читается как покорность судьбе и вызывает исторические ассоциации с советским прошлым). Обратим внимание, что в некоторых рукописных вариантах меняет свое положение даже не вся эта масса людей, а лишь единицы.

В рукописях второй редакции есть много вариантов действий этапа:

Не поднялся с колен кто стоял тот на корточки сел [Р2-6об]
На колени привстал или просто на корточки сел [этот и след. варианты – Р2-5об]
Вдруг привстал на колени кто быстро на корточки сел
Кто упал на колени кто быстро на корточки сел
На колени упал

Тогда как на восьми фонограммах (в записи Ф7 данного куплета нет) эта строка безвариантна:

Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел

Карта вариантов показывает принципиальность низового положения этапа: все движения людей происходят либо внизу – смена положения с колен на корточки, либо вниз, и только в двух случаях – относительное движение вверх (“на колени привстал... привстал на колени”), подчеркивающее общую тенденцию тем, что это не поднимающее, а лишь приподнимающее человека движение, да к тому же неожиданное (“Вдруг привстал на колени…”).

При всех вариантах движений и их последовательности люди этапа остаются внизу или движутся вниз. Это придает их положению смысл приниженности, поразительно контрастирующей с мощью самого образа, который вызывает ассоциации с богатырями из русского фольклора, с их сказочной, фантастической силой.

Мощь, сила этапа подчеркивают неестественность его бездействия. Это покорность без принуждения обстоятельствами. Никто их не вынуждает, они могут встать с колен, но не встают, а лишь меняют одно низовое (униженное) положение на другое такое же. Они могут попасть в рай, стоит им лишь захотеть: ворота ведь торчат посреди ничего, без ограды. Но они сидят и ждут, пока ворота откроют. Потому что так заведено, так положено.

Но ведь и герой ждет? В том-то и дело, что нет.

Герой дважды ведет себя не как этап. Хотя из логики ситуации ясно, что этап – образ ожидания, и люди этапа много времени провели в неподвижности (онемевшие колени), в отрезок времени, когда они находятся в сюжете “Яблок”, эти люди совершают движение – пересаживаются с коленей на корточки. Зачем это сюжету?

Маргинальная, на первый взгляд, деталь показывает, что суть различий этапа и героя лежит не в плоскости статики-динамики, не в действии-бездействии как таковом (и герой, и этап действуют). Разница в том, что герой действует, и это что-то существенно меняет:

Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел

А действие этапа:

Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел –

не приводит ни к каким существенным переменам. Это очень характерно для Высоцкого выражено в том, что движение этапа является перемещением в пространстве лишь формально, неслучайно этап воспринимается как неподвижный образ.

Герой Высоцкого – человек действия. Сравнение героя РЯ и этапа позволяет внести в этот тезис важное добавление. Действия героя направлены на результат, действия этапа – нет. Направленность на результат, на изменение обстоятельств, – главная составляющая активности человека в мире Высоцкого.

Герой ощущает свою общность с людьми этапа, он такой же, как они: у всех одинаковые возможности. Но вместе с тем он другой – потому что ведет себя по-другому. Он использует свои возможности, а этап нет.

Соединение мотивов общности и отдельности человека с другими людьми характерно и принципиально для Высоцкого (“Охота”, “Колея”, “Иноходец” etc.). В этом соединении заложен важнейший этический смысл: так, как ведет себя герой, могут поступать все, каждый может менять обстоятельства. Герой Высоцкого лучше не от рождения, он сам себя сделал таким, и это любому по силам.

Второе различие героя и этапа связано с воротами. Оно не столь очевидно, как первое. Сейчас мы его только обозначим, а обсудим позже. Этап идет в рай через ворота, герой – мимо ворот, и это разводит их по разным дорогам.

(Далi буде)