Высоцкий. Жизнь и песни

Называя Петра по имени, Высоцкий подчеркнуто соотносит этот сюжет с традицией. Рай в РЯ – тот самый рай, и врата те же, райские. В основе того, что идет в “Яблоках” вразрез с традиционным смыслом как образов, так и всего библейского сюжета в целом, лежит иное понимание Высоцким тех идей, которые эти образы и сюжет традиционно выражают.

( Read more... )

В дилогии Высоцкого “Очи черные” герой мучительно ищет не место, где люди как люди живут, не край, где светло от лампад, а путь к возмужанию. Мир в его нынешнем ощущении – мужской мир, и это не естественное его состояние (конечно же, неслучайно здесь возникают гомосексуальные обертоны). Герой чувствует, что реальный мир устроен как-то иначе. Это неведомое, но уже ощущаемое, тоскуемое “нечто” – Жена, Дом. Не тот, в который он попал, а настоящий. Драма дома из “Очей черных” – в невзрослости его обитателей-мужчин. Взрослые по возрасту, они по своему ощущению мира и отношению к нему – подростки, юнцы. Пацаны из подворотни. Потому и нет в этом доме женщин. Потому и хаос повсюду: в доме пол покат да иконы в черной копоти, в душах героев – тоска и маета, а скатерть и стол – символ прочности, защищенности, уюта, достатка – разделяет нож, знак опасности, угрозы, уничтожения. И в “МАЗ-500” та же тема.
( Read more... )

Образ коня у Высоцкого насыщен смыслами, ассоциациями и всегда позитивен. Чаще всего конь (кони, лошади) связан с мотивом судьбы, жизненного пути. Этому образу обычно сопутствует мотив быстрой езды. Те же смыслы присутствуют и в начале “Яблок”, в эпизоде земного убийства. Здесь, впрочем, кони выступают в обличье кляч.

( Read more... )

Мы уже говорили о том, что кроме актуальных для сюжета “Райских яблок” фольклорной и библейско-мифологической традиций есть и еще один значимый для РЯ контекст, самый важный для мира Высоцкого, – обыденная жизнь. К ней, к нашему повседневному опыту в РЯ отсылает многое, но прежде всего – заглавный образ: яблок в сюжете Высоцкого много.

( Read more... )

Вот мы и добрались до этого загадочного куплета-бродяги. Здесь не выйдет ограничиться одними яблоками, фрагмент нужно обсудить подробнее.

Куплет уникален не только тем, что он единственный не нагрел себе место в сюжете “Яблок”. Это еще и единственный несюжетный куплет. А еще – единственный куплет, в котором возникает мотив дружбы.

( Read more... )

Кстати, к сказанному про уголовно-блатную тему в “Яблоках” можно кое-что добавить. Схема сюжета РЯ не нова в творчестве Высоцкого: она повторяет сюжетную схему одной из его ранних, “блатных” песен – “Город уши заткнул” (“Дело сделал свое я и тут же назад, / А вещи – теще…”), плюс параллели образов и мотивов (“проверь запоры” и возня Петра-апостола с засовом райских врат, сторож-лифтер и сторожа кущей-садов, тощие, хилые мощи обворованного гражданина и немощь того же Петра etc.) [106].

Образы тюрьмы-зоны-лагеря появлялись в текстах Высоцкого на протяжении всего творческого пути. Такая верность теме имела разные причины. Одна из двух главных в том, что у Высоцкого основной тип образной выразительности – пространственный. Так, свобода – одно из важнейших, по Высоцкому, состояний человека – в его мире выражается главным образом в мотиве свободного перемещения в пространстве. Соответственно несвободу воплощают образы, таковое перемещение не допускающие, а это прежде всего тюрьма / лагерь и больница. Имеется еще одна, может быть, даже и более важная для Высоцкого тема, чем свобода. Именно она определяет приверженность ВВ блатной тематике на протяжении всего его творчества. Это и есть тема “Райских яблок”, о ней – в конце книги.

Как правило, ощущение тюрьмы возникает у героев ВВ в связи с огражденным пространством. Ассоциация в “Яблоках” пространства без ограды с тюрьмой-зоной имеет очевидный источник: такой тюрьмой была страна советов.

Кстати. У этой страны имелась масса специфических свойств, в частности, тотальный дефицит материальной жизни. Не это ли исток щедрости предметно-вещного плана в песнях Высоцкого, которая в РЯ нашла свое выражение в множестве яблок? Множество в художественном мире Высоцкого – это напоминание о многообразии мира, щедром разнообразии живой жизни, которой нет ничего прекрасней. Поддерживать тягу к жизни у мира, которому грозит исчезновение...


Герой украл коней, был настигнут и убит, получив удар ножом в спину, – это толкование сюжета основано на косвенных аргументах. Вот еще один: текст “Яблок”, как и свойственно Высоцкому, полон внутренних параллелей, а земное убийство, как возмездие за кражу, – параллель райскому, с его прямо названными в тексте подробностями (запрет, кража, убийство как наказание за нарушение запрета).

Кстати, параллель райского и земного убийств позволяет предположить, что запрет касается яблок (“не укради”).

Гипотеза об убийстве героя как наказании за кражу коней связывает земное убийство еще с одним эпизодом “Яблок”: эстафету неудачного, не достигшего цели действия (раз догнали и наказали) от героя примет Петр-апостол, когда будет возиться с отворением ворот. Оба убийцы, наоборот, отлично делают свое дело, достигают цели (как и герой, который добыл-таки яблоки). Очевидны также параллели эпизодов убийств (в спину – в лоб , нож – пуля) и последующих событий (“и ударит душа на ворованных клячах в галоп” – “и погнал я коней”). Параллель “кража – убийство” уже упоминалась.

Есть в земном и райском убийствах и ассиметричные детали: земное убийство несет герою смерть, а райское не несет воскрешения, – герой оживает раньше, с прибытием в рай. То есть земное убийство выполняет свою функцию на оси “жизнь – смерть”, а райское убийство важно для сюжета в каком-то другом аспекте.

В эпизодах обоих убийств есть несколько смысловых осей. Самая заметная из них – “умелость – неумелость”. В мире Высоцкого важно не только действие, но и его качество. В данном аспекте герой и оба его убийцы схожи и противостоят Петру (это и есть тот мотив, который вводит в текст убийц как персонажей). Строка “Седовласый старик что-то долго возился с засовом” не только подчеркивает абсурдность неогражденного рая, но и оттеняет мастерство сторожей-стрелков, умелость земного убийцы и самого героя – как в райской середине, так и в начале сюжета: в земном убийстве дело ведь не в том, что герой не смог удрать от погони, а в том, что он и не собирался выиграть в этой схватке, он хотел проиграть = быть убитым, ради чего и совершил кражу. Его выигрыш заключался в его проигрыше.

Здесь проявляется важная особенность взаимоотношений героя “Яб¬лок” с другими персонажами. В любом аспекте, на любой смысловой оси герой и Петр – антагонисты, а герой и его убийцы – нет (раз у них весьма важная общая черта). Это значит, что не в убийствах заложена самая мощная энергия “Яблок”.

Убийства – не причина, не толчок для дальнейшего движения, они – следствие происшедшего раньше. Другими словами, внешний сюжет “Райских яблок” движут убийства, а внутренний – события, предшествующие им. Эти события и есть ключ к пониманию того, что происходит в “Райских яблоках” и о чем этот текст.
______

[106] Как любой другой текст Высоцкого, а уж тем более итоговый, “Яблоки” множественно перекликаются с другими его текстами. Но подробно рассматривать этот вопрос преждевременно по названной выше причине: при всём обилии высказываний о “Райских яблоках” в литературе о Высоцком, до сих пор нет анализа этого текста, нет, соответственно, и обоснованного описания его особенностей. Как сказано в одном классическом литературоведческом труде, “совершенно очевидно <...> и не требует никаких доказательств, что о происхождении какого бы то ни было явления можно говорить лишь после того, как явление это описано. <...> говорить о генетике без специального освещения вопроса об описании, как это делается обычно, – совершенно бесполезно. Ясно, что прежде, чем осветить вопрос, откуда сказка происходит, надо ответить на вопрос, что она собой представляет” (В. Пропп. Морфология сказки).

По логике предыдущих глав, нам предстоит разговор о герое и его убийцах. Но убийцы – лишь выполнители. Райский исполняет волю наложившего запрет, земной – волю самого героя. Есть один мотив, который выводит на сцену убийц как персонажей (об этом ниже), но в целом в сюжете РЯ играют роль не убийцы, а сами убийства. Их и рассмотрим.

( Read more... )

Герой, в отличие от Петра, довел свое дело до конца, несмотря на препятствия (еле, но выдрал), причем сам, без чьей-либо помощи (это важный нюанс в художественной системе Высоцкого). Не менее важно для данного сюжета и то, что в действии героя с гривами возникает мотив гармонизации, упорядочивания, что акцентирует еще один смысл неумелости, неловкости Петра: это одно из проявлений хаотичности рая. В эпизоде с гривами и мочалами герой наводит порядок в том, что принадлежит ему, посреди всеобщего хаоса, главным знаком которого являются ворота посреди ничего, а главным действием, это подчеркивающим, – неудачная (и бессмысленная ввиду отсутствия ограды) попытка Петра их отворить.

( Read more... )

Без ворот Петр этому сюжету не нужен. Но и привычная пара “Петр – ворота” в РЯ выглядит диковато, к ней нельзя просто приложить традиционные трактовки: помеха всё та же – отсутствие ограды, без нее ворота превращаются в деталь анекдотическую [94], совершенно никчёмную с событийной точки зрения. А вслед за одинокими воротами и Петр-ключник оказывается фигурой карикатурной и бесполезной для событийного ряда. Однако Петр с воротами есть во всех вариантах текста, значит, он со всей своей компанией и сопутствующими атрибутами несет важную смысловую нагрузку, но – не по своей традиционной функции. Хотя их функции в РЯ, индивидуальный смысл этих образов, который они обретают в сюжете “Яблок” и который мы будем искать, самым тесным образом связаны с традиционными. Это подчеркивает линия этапа – тьмы народу, в полном согласии с традицией ожидающего у заветных врат пропуска в рай.

( Read more... )

Однако версия чистилища всего лишь вынуждает нас увидеть то, что и так очевидно, но никаких темных мест не проясняет – потому что противоречит тексту РЯ. Во-первых, в этом сюжете от начала и до конца речь идет только о рае (“в дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок … ты меня и из рая ждала”), причем в тексте нет ни мотива ошибки героя, ни мотива различия видимого и сущего в отношении рая. Во-вторых, и это главное, между местом, куда прибыл герой (пустырем), и тем, где он потом очутился (кущи-сады), нет принципиальной разницы. Недаром же с неродящим пустырем перекликаются анемичные, безжизненные яблоки: “бледно-розовые, плоды ледяные, вечно недозревающие, бессемечные” etc.

( Read more... )