Фольклорные корни образа волка у Высоцкого

[about_visotsky01]

Из статьи Л. Звонаревой “Затянувшийся бой со смертью” о творческом диалоге Высоцкого и Шемякина (Дидакт. – М., 1998. № 4, июль - авг. В сети: vv.mediaplanet.ru/static/upload/ZVONAR98.pdf)

В стихотворении “Конец охоты на волков” –

“появляется образ гонимого волка, унаследованный Высоцким, как считает московский педагог и литературовед Лев Айзерман, из поэзии (стихи С. Есенина, О. Мандельштама, Б. Пастернака, А. Ахматовой) и прозы (М Булгаков) серебряного века. Представляется более реальным связывать образ волка у Высоцкого с символикой этого животного в славянской народной традиции <...> Стихотворение, напомним, посвящено Михаилу Михайловичу Шемякину. В качестве патрона волков южным славянам и западным украинцам известен святой Михаил. У болгар и сербов считается, что волки особенно опасны в течение пяти дней после дня архангела Михаила. В славянском мифе популярна легенда о том, что волк был сотворен чертом против Бога, но черт не смог его оживить, и жизнь волк получил от Бога, чтобы сразу наброситься на черта. Волку, как и рыбе, присуща хтоническая символика, определяющая связь волка с умершими. Главным в символике волка стал признак "чужой". Волк связан с пересечением границы и различными пограничными, переломными периодами. Фольклорный волк – достойный символ эмигранта и диссидента-бунтаря Шемякина. Связанные в детстве с немецкой культурой, Высоцкий и Шемякин вполне могли знать и о том, что волки в древности считались спутниками древнегреческого бога войны Одина, волчью маску использовали древнегреческие воины. Сыновья профессиональных военных, офицеров, Высоцкий и Шемякин вполне могли помнить о том, что в древнейших мифах волк – зооморфный предок предводителя военной дружины, князя, бога войны. Могли читать роман немецкого писателя Г. Гессе "Степной волк", где волк стал символом одинокого человека, изолированного от общества” (с. 72-73).

Comments

[yms.livejournal.com]

Много бреда, а о том, что Высоцкий был назван в честь дедушки Вольфа — ни слова...

[necrazyfan.livejournal.com]

== В сказанном Л.Звонаревой много спорного, но очевидных глупостей там, на мой взгляд, нет ==

Не уверен, что в свято-Михаилином вопросе может быть серьёзная "спорность". Вот этот сентенс Звонаревой: "В другом стихотворении, посвященном Шемякину, «Конец охоты на волков...» появляется образ гонимого волка.." Что значит "появляется"? А первая "Охота на волков"? Там чей образ появляется? Зайца? Или тот образ не "гонимого волка"? Нет, вроде и тот - гонимый. И он появился до знакомства с Шемякиным. Так какой тогда смысл идеи о том, что он восходит к Михаилу-покровителю волков? Может быть, во второй "Охоте" знакомство с Михаилом и знание о волчьем покровителе каким-то образом сказались и добавили какие-то оттенки? Может быть. Но ведь Звонарева не так ставит вопрос. Она рассуждает глобально - об образе волка, да ещё "появляющемся", да ещё фактически отрицает влияние литературных волков-предшественников, противопоставляя им фольклорное, и первый из её аргументов: Шемякин со святым Михайлом. Красиво, конечно, и, допускаю, эта "красивость" авторессу и увлекла. Не перестаёт от этого быть бесспорной глупостью, впрочем.

[necrazyfan.livejournal.com]

Немного в сторону, и :) в сторону всё же литературных предшественников, уж слишком явных, чтобы им противопоставлять.

Просто так, - может, кому-то интересно...

В этом журнале было говорено о стихотворении Штейнберга про волчью охоту. К сожалению, не смог найти, но вспомнил, что на куличковском форуме Виталий позднее тоже привёл ссылку на эти стихи, и вот - нашёл:

http://ubb.kulichki.com/ubb/Forum53/HTML/001854-2.html
vitakh, 12-12-2011 09:35.

Могу добавить ещё одну параллель. Отмечался уже Мандельштам с его "но не волк я по крови своей". Олег Лекманов ("Осип Мандельштам", М. Молодая Гвардия, 2009, стр. 205) приводит подстрочный перевод стихов Верлена, которые, по мнению автора, могли быть подтекстом ОМ.:
Последние строки звучат так:

Это сердце, не прекращая борьбы!
И я остаюсь окровавленный, таща
Свои кровавые следы к потоку,
Который воет посреди моего целомудренного леса.
Дайте мне умереть, по крайней мере, вы,
Мои братья, Волки! Для лучшего,
Которое моя сестра Женщина-Волчица опустошает.