about_visotsky01 | "И КТО ЕВОННАЯ ЖЕНА?" (III) (Reply)

Почему мы обсуждаем тему на основе интервью Льва Черняка

- Если в других публикациях слова мемуариста могли изменить, переставить, сократить, отчего может быть искажен контекст, смещен смысл, то Черняк публикует первоисточник – стенограмму интервью, то есть подает всё как есть: что и в каком порядке было сказано, то и напечатано. Для исследователя Высоцкого это достоверный источник, с ним можно работать напрямую, без дополнительной проверки на отсутствие искажений.

В данном случае это особенно важно, так как ряд материалов, связанных с ОЯ, опубликован в бульварных изданиях, хорошо известная небрежность которых делает их источниками весьма сомнительной достоверности.

- Для полноты картины: есть и еще один вполне достоверный источник воспоминаний ОЯ – ее видеоинтервью в фильме "Смерть поэта" (https://www.youtube.com/watch?v=eCgUd8EBS6A; ОЯ – с 27:15 и далее еще фрагменты с нею). Хотя в фильме интервью, возможно, дано не целиком и не в первоначальном порядке эпизодов, но в нем есть достаточно протяженные и явно не смонтированные фрагменты, там контекст не нарушен, так что, по крайней мере, внутри этих эпизодов сказанное ОЯ достоверно.

Об особенностях интервью Льва Черняка

- Цель интервью Черняка – выяснение фактологии и хронологии: обнаружить новые сведения, проверить известные, расширить информацию о них. Мотивы участников событий его мало интересуют. Он задает вопрос о мотивах, только если они совершенно специфические. Потому что когда мотив необычен, за ним может стоять неизвестный факт.

Скажем, почему Высоцкий приехал к ОЯ: потому что соскучился? было свободное время? вымок под дождем и хотел сменить рубашку? – это Черняку неважно. Ему важно, в какой день, в котором часу, до и после каких событий.

Бесед Льва с ОЯ я знаю четыре [26 мая 1999, 12 августа 1999, 07 февраля 2009, 07 апреля 2009]. Это многосерийное интервью очень специфично. Журналистов, наверное, не учат так интервьюировать – перебивать собеседника? Я бы как интервьюер выслушал человека до конца, дал ему и наврать, и запутаться. Не потому, что я коварный, а просто мне интересно. Черняк не дает! Он тут же говорит: "Этого не могло быть!"

- Обычная манера брать интервью в сравнении с Лёвиной дает человеку больше возможности раскрыться и, соответственно, больше информации, чтобы подтвердить или опровергнуть сказанное им.

- Да, но задача Черняка – не раскрыть человека, а собрать факты, и для данной цели подобная манера беседы оправданна. Одно ее достоинство важно в контексте нашего разговора. То и дело повторяется ситуация: только она начинает что-то рассказывать, а он – "Позвольте! Не сходится вот поэтому и поэтому". Она: "А вот мы тогда-то..." Лев: "Извините, он тогда-то был вообще вон там". Что называется, "вот квитанция из химчистки".

Черняк спрашивает ОЯ, когда она познакомилась с Высоцким:

ОЯ: Да... Наверно, это был 78-й год.
ЛЧ: То есть, начало года или конец?
ОЯ: Это осенью было.
ЛЧ: 78-й, осень. Да?
ОЯ: Да, это в октябре, по-моему. Или в сентябре? В сентябре! Кажется, в сентябре.
ЛЧ: В сентябре Вы не могли познакомиться: он был на гастролях.
ОЯ: Я счас точно не помню. Это, наверно... Это была точно осень...
ЛЧ: В середине октября он вернулся только.
ОЯ: Счас я точно скажу. Был октябрь... Нет, он потом... Мы познакомились и он уехал на следующий день, или через два дня, он уехал в Париж.
ЛЧ: А, ясно! Это конец октября, значит.
ОЯ: Вот. И потом он приехал. Это… это не конец, это начало октября: я просто помню, в чём я одета была.
ЛЧ: Но в начале он не… он был в Грозном.

- То есть он ставит сказанное ею в контекст известных фактов, не отходя от кассы проверяет ее слова и тут же объявляет результат.

- И тем, что он, фигурально выражаясь, постоянно дает собеседнице по рукам, он, во-первых, сбивает ее с заготовленного, отрепетированного текста, а во-вторых, конкретными вопросами заставляет говорить о таких вещах, о которых она еще ни с кем не говорила до него.

- В такой манере разговора есть одна опасность: если человек не сразу отвечает на вопрос (пытается припомнить, не уверен, что помнит точно, и проч.), а интервьер настроен мгновенно реагировать на слова собеседника, он не ждет, пока человек либо выскажется – то ли вспомнит, то ли скажет, что забыл, – а начинает подсказывать. И тогда теряется огромный кусок информации: даже из стенограммы часто нельзя понять, что человек действительно вспомнил, а где просто повторил подсказку. К сожалению, таких моментов много и в интервью Черняка с ОЯ.

ЛЧ: А это не в тот раз, когда Высоцкий от Барышникова вещи привёз из Америки?
ОЯ: Не помню. Этого я не помню. Нет, по-моему, мы вещи никому никакие не передавали.
ЛЧ: Просто мне Кирилл Александрович рассказывал, что он привозил вещи там…
ОЯ: Может быть.
ЛЧ: ...для ребенка...
ОЯ: Мо... А, для ребёнка? Может...
ЛЧ: ...когда… когда он вырастет, (нрзб).
ОЯ: Да. Да-да-да-да-да.
ЛЧ: Было такое? Это в этот раз было?
ОЯ: Да, да-да-да-да-да.

- Но как бы то ни было, Лев не дает ОЯ приблизительно говорить о том, что проверяется сравнением с другими источниками. Не позволяет ей заниматься литературными экзерсисами: она вынуждена давать показания. И часто отвечать на вопросы, которых другие люди не задали бы.

(Далi буде)