О науке и наукообразии (статья Н.Крыловой о переводах Высоцкого)

[about_visotsky01]

То ли мне так не везет, то ли в самом деле тут есть связь, но как только попадается в научной публикации многословие и усложненность речи, так тут же и сбой в логике, а то и просто глупость.

В восьмом сборнике “В поисках Высоцкого” (Пятигорск, апрель 2013) опубликована статья Н.Крыловой о переводах текстов Высоцкого на другие языки. В конце она пишет об американских переводах, а затем цитирует мысль Ю.Лотмана о том, что между текстом и аудиторией возникает диалог, одним из условий которого является наличие общей памяти. После цитаты следует такое рассуждение:

“Однако наличие общей памяти о советском периоде истории у американской и российской аудитории исключено, следовательно, любые попытки перевода Высоцкого априори обречены. Обречены? – Но почему тогда – в отсутствии всякой разделенной памяти о датском средневековьи – одно поколение за другим непреодолимо влечет к себе история принца Гамлета, переложенная иноязычным писателем Шекспиром восемь веков спустя и много позже воплощенная на сцене советским актером Высоцким? Может быть, информационные и смысловые лакуны могут (и должны!) быть восполнены встречным душевным и творческим усилием реципиента и переводчика?” (с. 36).

А завершается этот анекдотичный фрагмент и того краше:

“Позволим себе на этом приостановить свое размышление, т.к., во-первых, наше исследование находится только в своей начальной фазе, а во-вторых, потому, что герменевтический подход к художественным феноменам и не предполагает никакого формального завершения процесса” (там же).

Осспади, да что за чушь? Какие лакуны-герменевтика-феномены-процессы? Какое приостановление размышления вследствие начальной фазы исследования?

Люди на западе не имеют опыта советской жизни, знают о нем понаслышке. Да что запад: в постсоветских странах уже выросли поколения тех, кто тоже этой жизни не знает. Означает ли это, что песни Высоцкого будут менее понятны всем этим людям, чем нам, его современникам и соотечественникам? Ответ – простой и очевидный: все зависит от того, насколько песни Высоцкого о сиюминутном, и насколько – о всеобщем, вечном.

Ах да, еще цитата из Лотмана. Вот мне интересно, неужто автор статьи думает, что под общей памятью Лотман имел в виду общий житейский опыт? Неужели она воображает, что песни Высоцкого – о советской жизни? А если она так не думает, то зачем гонит бессмыслицу, пургу слов?

Comments

то зачем гонит бессмыслицу, Ð

[natali-ya.livejournal.com]

Наверное, чтобы был "научный" труд.

[krol-hydrops.livejournal.com]

Чисто логически, если кто-то популярен за пределами своей эпохи, это не значит, что он писал не о ней, а о вечном. Может случиться, что сама эпоха популярна.

Когда мы говорим "поэты серебряного века", это отчасти намекает, что они популярны не вопреки, а благодаря привязанности к своему веку. Или Маяковский, скажем, неотделим от своей эпохи надежд (несбывшихся).
То есть, сиюминутное может быть и вечным ввиду вечности самой минуты.

Другое дело, что "минута", в которую жил конкретно Высоцкий - вроде как ни то ни сё... Ничем не вечнее любой другой. Как и Пушкин, кстати, расцвет которого пришёлся на время малопримечательное. Ну да, "убит он был красивым мужчиной", но всё-таки скучать не по самому Пушкину, а по его эпохе - это извращение.

Поэтому факт, что Высоцкого любят до сих пор, действительно требует каких-то объяснений...

[alla-ignatova.livejournal.com]

Ой, Мила, таких как эта околонаучная барышня - мульён. Мнят из себя непонятно что, а получается и глупо, и пошло.
Если бы это происходило в очной беседе, то по крайней мере можно было несколько раз задать ей прямой вопрос: "А когда Вы говорите то-то и то-то, что Вы имеете в виду?"
Хоть, может быть, стыдно бы стало за такие вот изыскания.