about_visotsky01 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
about_visotsky01) wrote2010-11-04 07:10 pm
about_visotsky01) wrote2010-11-04 07:10 pm
Книжка "Простые строки". Глава 8. О стихотворении "Упрямо я стремлюсь ко дну..." (V)
Людмила Томенчук
Глава 8. СЧАСТЛИВЧИК, УБЕЖАВШИЙ С СУШИ...*
(Окончание)
* * *
* * *
Текст написан в 1977 году116. Высоцкий и Марина Влади были в Мексике, на острове Косумель, где М.Влади снималась в фильме. Высоцкий в это время много занимался подводным плаванием, что и было импульсом к написанию данного стихотворения.
Существуют две рукописи, относящиеся к этому тексту117*, обе – на фирменной бумаге “Бич-отеля”, расположенного на о. Косумель. На двух страницах черновика много правок. На двух страницах правленой беловой рукописи двадцать строф ВВ пронумеровал. Две заключительные записаны на полях в верхнем правом углу первой страницы и не имеют авторской нумерации. Строки второй строфы Высоцким не упорядочены. В черновике следов этих двух последних строф нет. Значит, они появились на стадии дополнения беловика.
Отсутствие нумерации этих строф, скорее всего, означает, что ВВ записал их после того, как пронумеровал строфы основного текста. На то, что первоначально текст состоял из двадцати строф, а эти две дописаны позднее, указывает и расположение 19-й (“Назад – не к горю и беде…”) и 20-й (“Похлопал по плечу трепанг…”) строф на второй странице беловика: они записаны в самом низу в две колонки, ВВ явно стремился уместить на странице весь текст.
Высоцкий делал эти записи по свежим впечатлениям от собственных подводных путешествий, отсюда обилие деталей реального погружения под воду. Этим объясняются и очевидные перепады образного напряжения, противоречия образов и мотивов в разных фрагментах текста, сюжетная невыстроенность и другие моменты, отмеченные выше. Описанные особенности текста и рукописей позволяют считать, что перед нами не столько более или менее законченное стихотворение, сколько рифмованный набросок сюжета – заметки для памяти. (Так, на мой взгляд, мотив “бытийных глубин” возник у ВВ не сразу, а уже в ходе написания текста, отсюда и противоречие начала и середины).
Поскольку вторая рукопись содержит мало авторской правки, и ВВ явно стремился уместить весь текст на двух страницах, думаю, в момент переписывания набело он полагал текст законченным. Но потом отнесся к этому иначе.
Существуют две рукописи, относящиеся к этому тексту117*, обе – на фирменной бумаге “Бич-отеля”, расположенного на о. Косумель. На двух страницах черновика много правок. На двух страницах правленой беловой рукописи двадцать строф ВВ пронумеровал. Две заключительные записаны на полях в верхнем правом углу первой страницы и не имеют авторской нумерации. Строки второй строфы Высоцким не упорядочены. В черновике следов этих двух последних строф нет. Значит, они появились на стадии дополнения беловика.
Отсутствие нумерации этих строф, скорее всего, означает, что ВВ записал их после того, как пронумеровал строфы основного текста. На то, что первоначально текст состоял из двадцати строф, а эти две дописаны позднее, указывает и расположение 19-й (“Назад – не к горю и беде…”) и 20-й (“Похлопал по плечу трепанг…”) строф на второй странице беловика: они записаны в самом низу в две колонки, ВВ явно стремился уместить на странице весь текст.
Высоцкий делал эти записи по свежим впечатлениям от собственных подводных путешествий, отсюда обилие деталей реального погружения под воду. Этим объясняются и очевидные перепады образного напряжения, противоречия образов и мотивов в разных фрагментах текста, сюжетная невыстроенность и другие моменты, отмеченные выше. Описанные особенности текста и рукописей позволяют считать, что перед нами не столько более или менее законченное стихотворение, сколько рифмованный набросок сюжета – заметки для памяти. (Так, на мой взгляд, мотив “бытийных глубин” возник у ВВ не сразу, а уже в ходе написания текста, отсюда и противоречие начала и середины).
Поскольку вторая рукопись содержит мало авторской правки, и ВВ явно стремился уместить весь текст на двух страницах, думаю, в момент переписывания набело он полагал текст законченным. Но потом отнесся к этому иначе.
Напомню, что в тот момент “Упрямо я стремлюсь ко дну...” завершалось следующими двумя строфами:
Назад – не к горю и беде,
Назад и вглубь – но не ко гробу,
Назад – к прибежищу, к воде,
Назад – в извечную утробу.
Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу.
И я выплёвываю шланг –
И в лёгкие пускаю воду.
Назад и вглубь – но не ко гробу,
Назад – к прибежищу, к воде,
Назад – в извечную утробу.
Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу.
И я выплёвываю шланг –
И в лёгкие пускаю воду.
То есть сперва финальным событием было самоубийство: текст заканчивался мотивом ухода, разрыва. Такой финал Высоцкому не свойствен. Возможно, поэтому появилось продолжение.
Первая из двух дописанных строф завершает смысловую линию, начатую в предыдущих:
Сомкните стройные ряды!
Покрепче закупорьте уши!
Ушёл один – в том нет беды.
Но я приду по ваши души!
Покрепче закупорьте уши!
Ушёл один – в том нет беды.
Но я приду по ваши души!
А вторая вводит новую тему, меняя смысл всего текста:
Страшнее Синей Бороды,
Раздувшийся, с лицом кликуши
Утопленник – ещё один
Счастливчик, – убежавший суши.
Раздувшийся, с лицом кликуши
Утопленник – ещё один
Счастливчик, – убежавший суши.
Этот авторский комментарий и есть очевидный и однозначный ответ Высоцкого на резонный вопрос, а что же думает автор текста по поводу всей этой сомнительной подводной одиссеи. Введение совершенно новой темы, да еще в форме прямого комментария, меняющее смысл сюжета на противоположный, – еще одно косвенное свидетельство того, что вряд ли ВВ обдумывал какое-то время данный замысел. Скорее всего это были именно рифмованные заметки для памяти, которые первоначально, на этапе записывания, как ему показалось, складывались в стихотворный текст. Но почему Высоцкий не завершил работу над ним?
Я думаю, прочтя перебеленный текст, он заметил то, что упустил, когда строки выходили из-под его пера. Главная проблема этого замысла – неразрешимое противоречие мотива погружения под воду и стремления дойти до сути. В переносном смысле, когда человек постигает суть вещей, добирается до дна, эта глубина остается с ним, ему не нужно “всплывать на поверхность”. А в реальном погружении остаться “на дне” можно лишь с камнем на шее... “Всплыть на поверхность” в метафорическом смысле имеет однозначный негативный смысл, а в физическом – столь же однозначный позитивный. Замысел надо было или в корне менять, или отказаться от доработки текста. Что, как я полагаю, Высоцкий и выбрал.
Анализ данного текста не является исчерпывающим, так как не был привлечен к делу черновик (к сожалению, эта рукопись мне пока недоступна). Есть, однако, публикация Юрия Тырина, предложившего свой вариант чтения этого черновика118. Из нее видно, что серьезных разночтений с беловиком в черновой рукописи нет. Так что, скорее всего, ее изучение не повлияет существенно на наши выводы.
Случай со стихотворением “Упрямо я стремлюсь ко дну…” дает повод коснуться некоторых общих вопросов высоцковедения. Наиболее очевидные из них – специфика изучения текстов Высоцкого, не ставших песнями, особенно написанных в последние годы жизни, и необходимость в исследовании текстов опираться на первоисточники.
Я думаю, прочтя перебеленный текст, он заметил то, что упустил, когда строки выходили из-под его пера. Главная проблема этого замысла – неразрешимое противоречие мотива погружения под воду и стремления дойти до сути. В переносном смысле, когда человек постигает суть вещей, добирается до дна, эта глубина остается с ним, ему не нужно “всплывать на поверхность”. А в реальном погружении остаться “на дне” можно лишь с камнем на шее... “Всплыть на поверхность” в метафорическом смысле имеет однозначный негативный смысл, а в физическом – столь же однозначный позитивный. Замысел надо было или в корне менять, или отказаться от доработки текста. Что, как я полагаю, Высоцкий и выбрал.
Анализ данного текста не является исчерпывающим, так как не был привлечен к делу черновик (к сожалению, эта рукопись мне пока недоступна). Есть, однако, публикация Юрия Тырина, предложившего свой вариант чтения этого черновика118. Из нее видно, что серьезных разночтений с беловиком в черновой рукописи нет. Так что, скорее всего, ее изучение не повлияет существенно на наши выводы.
Случай со стихотворением “Упрямо я стремлюсь ко дну…” дает повод коснуться некоторых общих вопросов высоцковедения. Наиболее очевидные из них – специфика изучения текстов Высоцкого, не ставших песнями, особенно написанных в последние годы жизни, и необходимость в исследовании текстов опираться на первоисточники.
2006
116 Ковтун В. [Комментарий] //Высоцкий: время, наследие, судьба. № 23. 1995. С. 6. В данной главе текст стихотворения Высоцкого цитируется по этому изданию. Электронный вариант – http://otblesk.com/vysotsky/-uprjamo.htm.
В предисловии к этой публикации упоминается книга Марины Влади “Владимир, или Прерванный полёт”. В интервью Вс. Ковтуна киевской газете “Вечерние вести” есть интересное предположение о мотивах появления этой книги:
“Я имел удовольствие общаться с Мариной, поэтому отношение к книжке сложилось двойственное. Прекрасно понимаю, что для Влади это было некой аутотерапией, способом психологической разгрузки. Марина очень любила Высоцкого, принимала участие в устранении многих сложностей в его жизни. Но были проблемы, с которыми она не справилась… Боль от этого, думаю, даже чувство вины (полагаю, ложной), подтачивала ее многие годы. Ей нужно было в конце концов сто раз проговорить эти проблемы, выплеснуть, не приукрашивая, чтобы убедить себя: я сделала все, что могла… Эту книгу, безусловно, надо было писать. Но вряд ли стоило результат такой терапии нести в издательство. Впрочем, мало кто знает, что Марина не собиралась публиковать это на русском! Она не ожидала, что российские газеты раскопают ее книгу и станут печатать оттуда куски. Именно это спровоцировало подготовку и публикацию авторизованного русского перевода.
Многое в своей книге Влади преувеличивает, факты далеко не всегда точны. Но это же дневник эмоций, а не событий. Марина часто повторяла, что написала художественное произведение, а не мемуары” (http://vvnews.info/analytics/culture/54218-porvi-i-nikomu-ne-pokazyvay.html).
“Я имел удовольствие общаться с Мариной, поэтому отношение к книжке сложилось двойственное. Прекрасно понимаю, что для Влади это было некой аутотерапией, способом психологической разгрузки. Марина очень любила Высоцкого, принимала участие в устранении многих сложностей в его жизни. Но были проблемы, с которыми она не справилась… Боль от этого, думаю, даже чувство вины (полагаю, ложной), подтачивала ее многие годы. Ей нужно было в конце концов сто раз проговорить эти проблемы, выплеснуть, не приукрашивая, чтобы убедить себя: я сделала все, что могла… Эту книгу, безусловно, надо было писать. Но вряд ли стоило результат такой терапии нести в издательство. Впрочем, мало кто знает, что Марина не собиралась публиковать это на русском! Она не ожидала, что российские газеты раскопают ее книгу и станут печатать оттуда куски. Именно это спровоцировало подготовку и публикацию авторизованного русского перевода.
Многое в своей книге Влади преувеличивает, факты далеко не всегда точны. Но это же дневник эмоций, а не событий. Марина часто повторяла, что написала художественное произведение, а не мемуары” (http://vvnews.info/analytics/culture/54218-porvi-i-nikomu-ne-pokazyvay.html).
117* Там же.
118* http://www.vagant2003.narod.ru/2003161039.htm
* Фрагменты, отсутствующие в тексте книги и добавленные в эту публикацию, даны с отступом влево.
118* http://www.vagant2003.narod.ru/2003161039.htm
* Фрагменты, отсутствующие в тексте книги и добавленные в эту публикацию, даны с отступом влево.
no subject
Нет, не кажется. Вопрос ведь простой - для чего и для кого всё пишется и публикуется. Мне кажется, в конечном счёте, для людей, читателей. И здесь дело именно в выводах, а не в аргументации. Аргументация - для узкого круга. Аргументация может быть разной, у Цыбульского с Бакиным, к примеру, одна, у Ковтуна, возможно, другая. А результат, будь и эти и тот, не дай Б-г, допущены к Марине как советчики, и она бы, не приведи Он же, их послушала, был бы один - книга бы не вышла. Не было б её. Вот и все премудрости. Что же поспешного в моём заявлении о союзниках?
no subject
no subject
==Союзники - это люди с общей целью==
Совершенно верно. Цель довольно чётко определена в интервью Ковтуна ("не стоило нести в издательство"), и в разглагольствованиях его союзников (несть им, разглагольствованиям, числа, поэтому не цитирую). Я же недаром спросил у Вас, как Вы относитесь к книге МВ как ОНА ЕСТь. Потому что если бы хоть слово в ней было изменено, это была бы уже другая книга. Те, кто считает, что то, что Марина понесла в издательство, не стоило нести в издательство, наверное бы посоветовали ей изменить не одно слово для того, чтобы превратить её произведение в то, что, по их мнению, СТОИТ НЕСТИ В ИЗДАТЕЛьТВО. Вы не можете предположить, стал ли бы он советовать не печатать или не стал бы? Так и я не могу предположить наверняка. Может, и Бакин с Цыбульским не осмелились бы, я не знаю. Разве об этом речь? Речь о том, что если бы их спросили "совета", он был бы: "не стОит". То есть они бы НЕ ЖЕЛАЛИ видеть книгу опубликованной как есть. Вернее... они-то сами, может быть, и желали бы, и даже наверняка желали бы, но экслюзивно, так, чтоб другие не видели. По всей видимости, их цель - оградить читателя-народ от лишних переживаний.
no subject
А личный интерес... Я бы, доведись беседовать с Мариной и будь она в соответствующем настроении, совсем о другом спрашивала, чем в ее книге. О ВВ в жизни, только - подсказанное песнями. Но всё равно, ее книга - другое дело, она зафиксировала ее взгляд на ВВ, каким она хотела, чтоб мы его знали. Очень важное свидетельство. В том числе и о нем.
no subject
==Но всё это, согласитесь, далеко ушло от предмета нашего ЖЖ, Высоцкого.==
Конечно, соглашусь. Но оно совсем недалеко ушло от Вашей сноски номер 16 в примечаниях к этому сообщению, той её части, которая касается взгляда Ковтуна на книгу Влади. Я тоже не совсем понимаю, какое отношение к предмету Вашего ЖЖ, Высоцкому, имеет эта сноска, эта информация. Полагаю, чтобы ознакомить общественность с позицией исследователя. Вы ознакомили - я высказал своё мнение.
no subject
Для меня самое интересное в интервью Вс. Ковтуна вот это:
== Я имел удовольствие общаться с Мариной, поэтому отношение к книжке сложилось двойственное. ==
Что-то в книге было для него неожиданным. А он достаточно много общался с Мариной, поэтому было бы интересно знать, что. Это - свидетельство о Марине (конечно, косвенное). Понятно, что моего отношения к ее книге оно не изменит.