Ну надо ж так: повсюду лёд… (В.Емельянов об образе льда у Высоцкого) (III)

[about_visotsky01]

В статье Владимира Емельянова “Мифологема льда в поэзии Высоцкого” (http://www.lebed.com/2001/art2402.htm) есть две очень интересные далекие аналогии с Высоцким:

“Вероятно, самым страшным для падшего человека было бы отсутствие спасения на воде – т.е. оледенение спасительного океана. И в самом деле, когда это происходит, и происходит на длительный срок – начинается гибель мироздания:

В порт не заходят пароходы,
Во льду вся гавань, как в стекле.
По всей планете нет погоды:
Похолодало на Земле.
<...>

Этому стихотворению вторит другое:

Возвратятся на свои на круги
Ураганы поздно или рано,
И, как сыромятные подпруги,
Льды затянут брюхо океану.
<...>

Замерзание спасителя-океана и оледенение душ, пожалуй, очевидны. Совсем неочевидно другое. Оледенение происходит по всей планете и длится целый календарный год, и такого случая не припомнит ровесник Ноя. Это косвенное указание на новый Всемирный Потоп, и тема Потопа у Высоцкого удивительным образом коррелирует не с дождями и водным затоплением (как у большинства народов мира), а с холодом и снегом иранской мифологии.

В составе древнеиранской священной книги Авеста есть гимн, повествующий о великом потопе. В этом гимне прославляется творец всего сущего и благого Ахурамазда, известивший праотца Йиму о начале великих потрясений, вызванных перенаселением Земли людьми и скотом:

"Так сказал Ахурамазда Йиме: "О Йима прекрасный, сын Вивахванта! На этот плотский злой мир придут зимы, а от них – сильный смертельный холод. На этот плотский злой мир придут зимы, и сначала тучи снега выпадут снегом на высочайших горах на глубину Ардви. Третья же часть, о Йима, скота останется в живых в страшнейших местах, которые на вершинах гор и в долинах рек, в крепких жилищах. Перед зимой будут расти травы этой страны, потом из-за таянья снегов потекут воды. И чудом, о Йима, для плотского мира покажется, если увидят где след овцы".

Именно зимы (множество зим!) с их атрибутами – смертельным холодом и снегом – провоцируют продолжение катастрофы весной, которая воспринимается здесь несколько по-другому: как время гибельного паводка, а не как начало нового цикла жизни. Катаклизм в Авесте начинается сверху, с гор и затем вместе с водами спускается вниз на равнину. Возникает четкая ассоциация "зима–снег–горы", "весна–паводок–равнина". У Высоцкого зимние холода тоже переступают границы Весны.

Интересно отметить еще одну далекую аналогию, на этот раз из эпохи Возрождения. В 60-х годах XVII в. французский художник Н. Пуссен создал станковый тетраптих "Времена года", в котором на материале Ветхого Завета символически отразил сущность каждого сезона. Картина, посвященная зиме, названа им "Зима, или Потоп". <...> Как бы ни варьировалась тема потопа в сознании художника – неизменной остается привязка этого события к зимнему сезону, и это едва ли случайно. Зима в умеренных широтах – время смерти внешнего природного мира, время множества препятствий на пути жизни, которые должен преодолевать человеческий коллектив. Зимой в почете все искусственное – теплая одежда, оригинальные средства передвижения, искусственное поддержание тепла и энергии. Зимой человек должен ради спасения жизни сохранять и ценить все, что существовало в мире до наступления холодов, т.е. на время зимы он заключает весь мир в себе. Именно в этом смысле зима может уподобляться потопу, а человечество – коллективному Ною, построившему ковчег и спасшему жизнь на Земле.

Однако, у Высоцкого не просто зима – вечная зима, не просто потоп – вечный, непрекращающийся и безысходный потоп. Потоп без спасения в ковчеге. В сравнении с картиной Пуссена это другое настроение – не спасение вне ковчега, а полная апатия в отношении собственной гибели”.

И ведь действительно: у ВВ в "Гололеде" именно что безысходность. Но "без спасения", "апатия в отношении собственной гибели", такое - о Высоцком? Да не может быть! И я бросилась к тексту "Гололеда": должно быть там что-то, что я упустила, до сих пор не замечала, где-то там - не могут не быть! - тепло, свет, жизнь. И точно, в самом начале:

Гололед на Земле, гололед –
Целый год напролет гололед.
Будто нет ни весны, ни лета –
В саван белый одета планета...

Никогда - ни в самой драматичной, трагической песне - нет у Высоцкого безысходности, беспросветности. Всегда есть хоть крохотный - островок тепла и надежды. Всё кругом и круглый год сковано льдом, и вроде сплошная зима, но это только кажется: весна и лето, тепло жизни не отлетели, они там, под этой мертвящей коркой. Жизнь идет своим чередом. И "вечная зима" на душе тоже проходит. "Гололед" и об этом тоже, а иначе - третью его строчку пришлось бы из текста выбросить. :)

(Далi буде)

Comments

[roving-wiretrap.livejournal.com]

++++Никогда - ни в самой драматичной, трагической песне - нет у Высоцкого безысходности, беспросветности+++ Да, конечно. Именно за это его и любят - он жутко позитивный. Сравните Высоцкого с Галичем (такое сравнение напрашивается часто) - и вы поймете, где беспросветность, а где нет. Песня про гололед - она просто лирическая, раздумчивая. Беспросветность там и не ночевала.

[roving-wiretrap.livejournal.com]

И даже последнее стихотворение, которое в вашем заголовке - и сверху лед и снизу - там и то: конечно всплыть и не терять надежду. А вот еще: "и я выплевываю шланг и в легкие вбираю воду". Вроде кошмар ужасный. Но у Высоцкого это так звучит, что хочется прямо встать и идти :)