about_visotsky01 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
about_visotsky01) wrote2012-05-10 07:19 am
about_visotsky01) wrote2012-05-10 07:19 am
Книжка “Простые строки”. Глава 6 (II)
Окончание главы 6 – о некоторых аспектах изучения звучащей песни (на примере записей “райских яблок”).
* * *
Тема соотношения в песнях Высоцкого “реального темпа” (частота метрических долей в аккомпанементе) и “слышимого темпа” (скорость развертывания текста в вокальной партии) нуждается в подробном изучении. Возможно, в ходе такого исследования будут обнаружены некие общие закономерности у песен одного жанра, или изменения этих соотношений в песнях разных периодов его творчества.
Может быть, в результате таких исследований понятие “медленный темп” в отношении исполнений “Райских яблок” и в других подобных случаях обретет конкретный смысл. Пока же, делая уступку нашим ощущениям и не называя этот темп оживленным, не станем слишком отдаляться и от реального темпа движения песни. Назовем его средним.
Самый очевидный “темповый” вопрос к фонолетописи “Яблок”: почему на “тумановской” записи (№ ?1) ВВ поет эту песню быстро, а на всех остальных – в среднем темпе? Тут напрашивается ответ, связанный с тем, что в записи для В. Туманова Высоцкий поет с листа: по-видимому, с недавно или только что записанного беловика; а почти на всех остальных записях явственны и не единичны следы запамятования текста. Эти особенности фонограмм и дают возможность предположить, что, воспроизводя по памяти текст, который ВВ не очень хорошо помнил, он снижал темп исполнения песни. Такое предположение, однако, не учитывает еще одно хорошо заметное отличие фонограммы № ?1 от остальных записей “Райских яблок”: в записи для В. Туманова он поет не очень разнообразно, в узком диапазоне изобразительных средств. ВВ там в какой-то степени привязан к тексту. (Кстати, как раз этот “индифферентный” вариант, когда песня звучит не во всем богатстве исполнительской палитры ВВ, как, скажем, в замечательном исполнении у С. Бабека, со всей очевидностью демонстрирует нам знаменитую магическую притягательность Высоцкого-исполнителя).
Может быть, в результате таких исследований понятие “медленный темп” в отношении исполнений “Райских яблок” и в других подобных случаях обретет конкретный смысл. Пока же, делая уступку нашим ощущениям и не называя этот темп оживленным, не станем слишком отдаляться и от реального темпа движения песни. Назовем его средним.
Самый очевидный “темповый” вопрос к фонолетописи “Яблок”: почему на “тумановской” записи (№ ?1) ВВ поет эту песню быстро, а на всех остальных – в среднем темпе? Тут напрашивается ответ, связанный с тем, что в записи для В. Туманова Высоцкий поет с листа: по-видимому, с недавно или только что записанного беловика; а почти на всех остальных записях явственны и не единичны следы запамятования текста. Эти особенности фонограмм и дают возможность предположить, что, воспроизводя по памяти текст, который ВВ не очень хорошо помнил, он снижал темп исполнения песни. Такое предположение, однако, не учитывает еще одно хорошо заметное отличие фонограммы № ?1 от остальных записей “Райских яблок”: в записи для В. Туманова он поет не очень разнообразно, в узком диапазоне изобразительных средств. ВВ там в какой-то степени привязан к тексту. (Кстати, как раз этот “индифферентный” вариант, когда песня звучит не во всем богатстве исполнительской палитры ВВ, как, скажем, в замечательном исполнении у С. Бабека, со всей очевидностью демонстрирует нам знаменитую магическую притягательность Высоцкого-исполнителя).
* * *
Мелодия. Как и метроритм, мелодическая линия в песнях Высоцкого – трудный объект для исследования, поскольку в жанровом отношении это не песня, а речитатив, гораздо менее, чем пение, определенный не только в ритмическом, но и в звуковысотном отношении. Составление карт мелодических и интонационных особенностей каждого исполнения “Яблок” требует долгой кропотливой работы и пока тоже остается делом будущего. Хотя контуры предстоящего исследования уже вырисовываются. Так, на карте мелодических особенностей песни нужно отметить прежде всего смену регистров и скачки в мелодии, на “интонационной” карте – продленное выпевание гласных и согласных.
Отметим некоторые регистровые особенности в разных исполнениях “Яблок”. Запись для В. Туманова (№ ?1) – наиболее “спокойное” исполнение, в нем меньше всего фрагментов в высоком регистре. Достаточно сдержанна первая часть песни на “шемякинской” записи (№ ?2). Немного эпизодов в высоком регистре и в № ?5 (Дубна), однако они очень выразительны (в частности, И ударит душа на ворованных клячах в галоп), и общий тон исполнения “жесткий”, энергичный.
ВВ поет на высоких нотах разные фрагменты текста. Однако некоторые места он постоянно акцентирует таким образом. К ним относятся И ударит душа на ворованных клячах в галоп (на всех фонограммах, кроме № ?1), Как ржанет коренник (коренной) (кроме № ?4), Там (Здесь) малина братва (кроме № ?2; в записи № ?7 этого текста нет).
Еще одна особенность, связанная с вокалом. На фонограмме № ?8 (у С. Бабека) и особенно № ?2 (у М. Шемякина) Высоцкий часто на последнем слове в строке применяет специфический прием дрожания голоса (словом, звоном, комиссарил и др.) Этот прием я впервые услышала на исполнении им “Речечки” как раз в студии М. Шемякина. Насколько я могу судить по собственным слушательским впечатлениям, голосовое дрожание не было в арсенале излюбленных приемов ВВ, он применял его в единичных случаях. Если это действительно так, тогда, возможно, обнаружение этого приема в том или ином исполнении, в частности, и “Яблок”, может быть одним из косвенных доводов при определении условной датировки записи.
Гармонические особенности гитарного аккомпанемента. Вообще гармоническая линия аккомпанемента “Райских яблок” на разных фонограммах стабильна. В этом плане можно отметить лишь необычную гармонию в двух исполнениях, нигде более не встречающуюся: на записях № ?3(Менделеево) и № ?7 (у Г. Вайнера) в одном и том же эпизоде (...набок и ударит душа на ворованных клячах в галоп) звучит аккорд второй ступени, а в записи № ?3 эта же гармония встречается еще дважды в сходных фрагментах других строф (Да репьи из мочал еле выдрал и гриву и я благ мне чтоб были друзья да жена чтобы пала на гроб).
Авторские названия. Из Приложения 5 видно, что на двух записях песня не имеет названия (№ ?1, для В. Туманова, и № ?7, у Г. Вайнера), на трех записях у нее привычное нам название “Райские яблоки” (№ ?2, у М. Шемякина, № ?5, Дубна и № ?8, у С. Бабека), на одной – “Песня о райских яблоках” (№ ?6, НИКИМП), и еще на двух ВВ воспоминает название симоновского стихотворения “Жди меня” (№ ?3, Менделеево, и № ?4, МГУ).
При сравнении записей “Райских яблок” по разным параметрам складываются разные “родственные” группы. И, таким образом, результаты изучения особенностей фонограмм пока не дают нам дополнительных доводов в пользу тех или иных предположений о соотносительной датировке этих записей.
Отметим некоторые регистровые особенности в разных исполнениях “Яблок”. Запись для В. Туманова (№ ?1) – наиболее “спокойное” исполнение, в нем меньше всего фрагментов в высоком регистре. Достаточно сдержанна первая часть песни на “шемякинской” записи (№ ?2). Немного эпизодов в высоком регистре и в № ?5 (Дубна), однако они очень выразительны (в частности, И ударит душа на ворованных клячах в галоп), и общий тон исполнения “жесткий”, энергичный.
ВВ поет на высоких нотах разные фрагменты текста. Однако некоторые места он постоянно акцентирует таким образом. К ним относятся И ударит душа на ворованных клячах в галоп (на всех фонограммах, кроме № ?1), Как ржанет коренник (коренной) (кроме № ?4), Там (Здесь) малина братва (кроме № ?2; в записи № ?7 этого текста нет).
Еще одна особенность, связанная с вокалом. На фонограмме № ?8 (у С. Бабека) и особенно № ?2 (у М. Шемякина) Высоцкий часто на последнем слове в строке применяет специфический прием дрожания голоса (словом, звоном, комиссарил и др.) Этот прием я впервые услышала на исполнении им “Речечки” как раз в студии М. Шемякина. Насколько я могу судить по собственным слушательским впечатлениям, голосовое дрожание не было в арсенале излюбленных приемов ВВ, он применял его в единичных случаях. Если это действительно так, тогда, возможно, обнаружение этого приема в том или ином исполнении, в частности, и “Яблок”, может быть одним из косвенных доводов при определении условной датировки записи.
Гармонические особенности гитарного аккомпанемента. Вообще гармоническая линия аккомпанемента “Райских яблок” на разных фонограммах стабильна. В этом плане можно отметить лишь необычную гармонию в двух исполнениях, нигде более не встречающуюся: на записях № ?3(Менделеево) и № ?7 (у Г. Вайнера) в одном и том же эпизоде (...набок и ударит душа на ворованных клячах в галоп) звучит аккорд второй ступени, а в записи № ?3 эта же гармония встречается еще дважды в сходных фрагментах других строф (Да репьи из мочал еле выдрал и гриву и я благ мне чтоб были друзья да жена чтобы пала на гроб).
Авторские названия. Из Приложения 5 видно, что на двух записях песня не имеет названия (№ ?1, для В. Туманова, и № ?7, у Г. Вайнера), на трех записях у нее привычное нам название “Райские яблоки” (№ ?2, у М. Шемякина, № ?5, Дубна и № ?8, у С. Бабека), на одной – “Песня о райских яблоках” (№ ?6, НИКИМП), и еще на двух ВВ воспоминает название симоновского стихотворения “Жди меня” (№ ?3, Менделеево, и № ?4, МГУ).
При сравнении записей “Райских яблок” по разным параметрам складываются разные “родственные” группы. И, таким образом, результаты изучения особенностей фонограмм пока не дают нам дополнительных доводов в пользу тех или иных предположений о соотносительной датировке этих записей.
* * *
Мы еще не упоминали о самой приметной особенности фонолетописи песни “Райские яблоки” – нестабильном составе и объеме текста на разных фонограммах. В самом коротком “варианте” текста семь куплетов, в самом длинном – одиннадцать. На всех фонограммах одинаковы (хотя и с вариантами текста в строках) и имеют постоянное место лишь три куплета: первый, второй и последний. Третий и четвертый куплеты одинаковы на семи, пятый – на пяти из восьми фонограмм. Таким образом, нестабильный отрезок текста начинается с третьей строфы, а не с пятой, как полагает С. Свиридов [79*].
Текстовой нестабильности “вторят” заминки в исполнении, вплоть до остановок. Только на двух из восьми записей (№ ?3, Менделеево, и № ?4, МГУ) нет сбоев. И всякий раз явно, что Высоцкий забыл текст и пытается его вспомнить. Почему?
С. Свиридов в качестве причины указывает, во-первых, что текст “Яблок” длинный и сложный, а во-вторых, что Высоцкий исполнял эту песню не очень часто, и “забывается не недавно, а давно написанный текст” [80*]. Доводы веские. Но надо принимать во внимание и то, что Высоцкий был актером и имел отличную профессиональную память. Для него не могло стать проблемой запомнить сорок стихотворных строк. Однако ж стало.
Я думаю, дело в особенностях событийного ряда “Яблок”, вернее, его срединной, “райской” части. Жанр этой песни вполне очевиден – баллада. Как справедливо указывает С. Свиридов, “лироэпический жанр баллады требует четкой строфики, поддерживающей не только лирический, но и событийный сюжет” [81*]. В его начале и конце мы имеем цепь событий: гибель героя – путешествие в рай (наберу бледно-розовых яблок, жаль сады сторожат и стреляют без промаха в лоб) – повторная гибель (вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок, но сады сторожат, и убит я без промаха в лоб) – возвращение в жизнь. События вытекают одно из другого, это и направляет, то есть облегчает вспоминание.
Иное дело – середина. “Райские” строфы не имеют определенного сюжетного направления, стержня, вот потому они и тасуются в памяти автора, создавая “зазубрины” в сюжетной канве реально исполненного текста. Назовем их.
Записи в Менделеево (№ ?3) и Дубне (№ ?5). В строфе 4 появляется и уходит седовласый старик, затем следуют эпизоды об измученном люде и благах, и вдруг в строфе 7 герой возвращается к прежней теме и сообщает, что узнал старика. Почему он не сказал этого сразу?
В “варианте” сюжета на записи в МГУ (№ ?4) к вышеназванной странности добавляется еще одна: ее создает строфа про блага, которая вклинивается в связное течение событий (измученный люд...на ворота глядел – старик...не смог отворить и ушел – (всем нам блага подай) – измученный люд не издал ни единого стона).
На записи в НИКИМП (№ ?6) выстроенной оказывается сюжетная линия старика (строфа 4 – эпизод с воротами, а в следующей – Я узнал старика...), зато разорванной – линия этапа: первый раз он появляется в строфе 3 (этап... на коленях сидел), а во второй раз – лишь в строфе 6 (измученный люд не издал...).
В варианте у С. Бабека (№ ?8) ровно обратная ситуация: выстроенная сюжетная линия этапа (этап... на коленях сидел – эпизод с воротами – и измученный люд не издал...) и разорванная линия старика (строфа 4 –эпизод с воротами, и лишь через строфу – Я узнал старика). К этой “зазубрине“ прибавляется еще две: вот и кущи-сады появляются дважды – в строфах 6 и 9, а затеяли вновь отворять ворота между ними – в строфе 8. Спрашивается, где расположены райские сады, и если в них можно попасть несмотря на затворенные ворота, к чему ворота и попытки их отворить в этом событийном сюжете? Кстати, этот сюжетный вопрос относится ко всем записям второй редакции “Яблок”. Кроме одной.
В начале работы с фонограммами мне вообще казалось, что в “райской” части текста Высоцкий так и не определил движение событийного ряда (тем более что сюжет, развивающийся в крайних строфах, не очень в этом и нуждался: был вполне завершенным и без середины).
В пестроте порядка строф в разных записях и обилии создаваемых ими сюжетных нестыковок я не сразу заметила, что на записи у М. Шемякина (№ ?2) связный сюжет. В принципе, связный сюжет и на записи у Г. Вайнера (№ ?7), где есть лишь общая для шести фонограмм второй редакции “Яблок” нестыковка с попаданием в райские сады минуя закрытые ворота. Однако в “вайнеровской” записи непротиворечивость остального сюжета возникает благодаря отсутствию эпизодов с этапом, там есть только линия старика. Эта фонограмма являет собой, так сказать, усеченный сюжет “Яблок”. А вот на записи у М. Шемякина обе срединные линии – старика и этапа – есть. Соединяет их в связный сюжет второй эпизод с воротами: этап у ворот, появление старика, неудачная попытка отворить ворота, старик ушел, этап пересел на корточки (в этой строфе, заметим, не встречают малиновым звоном, что тоже противоречит закрытым воротам, а оглушило малиновым звоном, что с мотивом запертых ворот не конфликтует), затем вновь появляется старик, ворота таки открывают, герой узнает старика etc.
На резонный вопрос, а так ли уж важен был Высоцкому складный сюжет в этой песне, утвердительно отвечает правленый беловик “первой редакции” [82] “Яблок”: в этом тексте сюжет непротиворечив.
При той (условной) хронологии записей в фонолетописи “Яблок”, которая существует на данный момент, – когда “тумановская” запись, спетая с беловика “первой редакции”, стоит в ней под № 1, а “шемякинская”, с ее самым полным и непротиворечивым сюжетом “второй редакции”, – под № 2, возникает соблазн предположить, что после завершения первой редакции и записи песни для В. Туманова рукописная работа над текстом песни была продолжена и, возможно, тоже завершилась беловиком. А на записи у М. Шемякина сюжет потому и непротиворечив, что из всех фонограмм со “второй редакцией” текста она самая ранняя: Высоцкий лучше помнил рукопись.
Логичная эта картина пока никаким аргументом быть не может, раз основана на условной хронологии записей. Так что было бы слишком преждевременным утверждать, что запись у М. Шемякина и являет нам тот искомый, наиболее адекватный текст “второй редакции” “Райских яблок”. Но и сбрасывать со счетов всё сказанное вряд ли стоит.
Текстовой нестабильности “вторят” заминки в исполнении, вплоть до остановок. Только на двух из восьми записей (№ ?3, Менделеево, и № ?4, МГУ) нет сбоев. И всякий раз явно, что Высоцкий забыл текст и пытается его вспомнить. Почему?
С. Свиридов в качестве причины указывает, во-первых, что текст “Яблок” длинный и сложный, а во-вторых, что Высоцкий исполнял эту песню не очень часто, и “забывается не недавно, а давно написанный текст” [80*]. Доводы веские. Но надо принимать во внимание и то, что Высоцкий был актером и имел отличную профессиональную память. Для него не могло стать проблемой запомнить сорок стихотворных строк. Однако ж стало.
Я думаю, дело в особенностях событийного ряда “Яблок”, вернее, его срединной, “райской” части. Жанр этой песни вполне очевиден – баллада. Как справедливо указывает С. Свиридов, “лироэпический жанр баллады требует четкой строфики, поддерживающей не только лирический, но и событийный сюжет” [81*]. В его начале и конце мы имеем цепь событий: гибель героя – путешествие в рай (наберу бледно-розовых яблок, жаль сады сторожат и стреляют без промаха в лоб) – повторная гибель (вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок, но сады сторожат, и убит я без промаха в лоб) – возвращение в жизнь. События вытекают одно из другого, это и направляет, то есть облегчает вспоминание.
Иное дело – середина. “Райские” строфы не имеют определенного сюжетного направления, стержня, вот потому они и тасуются в памяти автора, создавая “зазубрины” в сюжетной канве реально исполненного текста. Назовем их.
Записи в Менделеево (№ ?3) и Дубне (№ ?5). В строфе 4 появляется и уходит седовласый старик, затем следуют эпизоды об измученном люде и благах, и вдруг в строфе 7 герой возвращается к прежней теме и сообщает, что узнал старика. Почему он не сказал этого сразу?
В “варианте” сюжета на записи в МГУ (№ ?4) к вышеназванной странности добавляется еще одна: ее создает строфа про блага, которая вклинивается в связное течение событий (измученный люд...на ворота глядел – старик...не смог отворить и ушел – (всем нам блага подай) – измученный люд не издал ни единого стона).
На записи в НИКИМП (№ ?6) выстроенной оказывается сюжетная линия старика (строфа 4 – эпизод с воротами, а в следующей – Я узнал старика...), зато разорванной – линия этапа: первый раз он появляется в строфе 3 (этап... на коленях сидел), а во второй раз – лишь в строфе 6 (измученный люд не издал...).
В варианте у С. Бабека (№ ?8) ровно обратная ситуация: выстроенная сюжетная линия этапа (этап... на коленях сидел – эпизод с воротами – и измученный люд не издал...) и разорванная линия старика (строфа 4 –эпизод с воротами, и лишь через строфу – Я узнал старика). К этой “зазубрине“ прибавляется еще две: вот и кущи-сады появляются дважды – в строфах 6 и 9, а затеяли вновь отворять ворота между ними – в строфе 8. Спрашивается, где расположены райские сады, и если в них можно попасть несмотря на затворенные ворота, к чему ворота и попытки их отворить в этом событийном сюжете? Кстати, этот сюжетный вопрос относится ко всем записям второй редакции “Яблок”. Кроме одной.
В начале работы с фонограммами мне вообще казалось, что в “райской” части текста Высоцкий так и не определил движение событийного ряда (тем более что сюжет, развивающийся в крайних строфах, не очень в этом и нуждался: был вполне завершенным и без середины).
В пестроте порядка строф в разных записях и обилии создаваемых ими сюжетных нестыковок я не сразу заметила, что на записи у М. Шемякина (№ ?2) связный сюжет. В принципе, связный сюжет и на записи у Г. Вайнера (№ ?7), где есть лишь общая для шести фонограмм второй редакции “Яблок” нестыковка с попаданием в райские сады минуя закрытые ворота. Однако в “вайнеровской” записи непротиворечивость остального сюжета возникает благодаря отсутствию эпизодов с этапом, там есть только линия старика. Эта фонограмма являет собой, так сказать, усеченный сюжет “Яблок”. А вот на записи у М. Шемякина обе срединные линии – старика и этапа – есть. Соединяет их в связный сюжет второй эпизод с воротами: этап у ворот, появление старика, неудачная попытка отворить ворота, старик ушел, этап пересел на корточки (в этой строфе, заметим, не встречают малиновым звоном, что тоже противоречит закрытым воротам, а оглушило малиновым звоном, что с мотивом запертых ворот не конфликтует), затем вновь появляется старик, ворота таки открывают, герой узнает старика etc.
На резонный вопрос, а так ли уж важен был Высоцкому складный сюжет в этой песне, утвердительно отвечает правленый беловик “первой редакции” [82] “Яблок”: в этом тексте сюжет непротиворечив.
При той (условной) хронологии записей в фонолетописи “Яблок”, которая существует на данный момент, – когда “тумановская” запись, спетая с беловика “первой редакции”, стоит в ней под № 1, а “шемякинская”, с ее самым полным и непротиворечивым сюжетом “второй редакции”, – под № 2, возникает соблазн предположить, что после завершения первой редакции и записи песни для В. Туманова рукописная работа над текстом песни была продолжена и, возможно, тоже завершилась беловиком. А на записи у М. Шемякина сюжет потому и непротиворечив, что из всех фонограмм со “второй редакцией” текста она самая ранняя: Высоцкий лучше помнил рукопись.
Логичная эта картина пока никаким аргументом быть не может, раз основана на условной хронологии записей. Так что было бы слишком преждевременным утверждать, что запись у М. Шемякина и являет нам тот искомый, наиболее адекватный текст “второй редакции” “Райских яблок”. Но и сбрасывать со счетов всё сказанное вряд ли стоит.
Январь 2008
_________________________[79*] Свиридов С. Поэтика и философия “Райских яблок”. С. 173.
[80*] Там же. 174.
[81*] Там же. 172.
[82] Мне кажется, что рукописи “Райских яблок” не настолько изучены, чтобы уверенно говорить о них как о разных редакциях текста. Поэтому данные обозначения уместнее брать в кавычки. Дальнейшее изучение рукописей (или публикация уже существующих исследований), возможно, их подтвердит. А может, и нет.