about_visotsky01 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
about_visotsky01) wrote2016-01-28 10:21 am
about_visotsky01) wrote2016-01-28 10:21 am
САГА ОБ УПРЯМЫХ АКВАЛАНГИСТАХ, БАСНЯХ И КРАПЛЁНЫХ КОЛОДАХ (X)
Теперь обратимся к двум внутренним контекстам, в которые автор книги вписывает стихотворение "Упрямо я стремлюсь ко дну...". Это произведения Высоцкого на морскую тему и те, в которых идет речь о смерти.
Книга начинается с пространного рассуждения об "Упрямце" и "Марше аквалангистов". Сперва читаем, что это "своеобразный диптих", изображается одно и то же событие с разных позиций: в "Марше" – с точки зрения оставшихся на суше товарищей погибшего аквалангиста, а в "Упрямце" –
Потом нам сообщают, что диптих этот мнимый. Аргументы: 1) слишком разный объем текста; 2) жанровые различия (из обусловленных ими свойств текстов главные в том, что в "Марше" выражены мысли и чувства персонажа, а в "Упрямце" – самого Высоцкого); 3) "на предметно-содержательном уровне событие" в стихотворении "не имеет ничего общего с событием", происходящим в тексте песни, и созвучие "Упрямца" с "Маршем" "на уровне топики вообще исчерпывается поминанием аквалангов и кораллов".
А вслед за этим разворачивается описание происходящего в "Марше", с постоянными отсылками к "Упрямцу". Начинается оно с заявления, что в "Марше"
А заканчивается пассажем о том, что в “Марше” –
Вопросов к этому эпизоду книги – тьма. Назовем самые заметные.
Если это не диптих, откуда взялось столько параллелей ключевых смыслов и мотивов?
О разной длине текстов. В "Марше" и "Упрямце" соотношение строк 24 / 84 ("Марш" более чем втрое короче). А, например, в диптихе "Москва-Одесса" и "Еще бы не бояться мне полетов..." (о том, что эти тексты – части одного замысла, говорил Высоцкий, так, парой, они публикуются и в крыловском двухтомнике, на который Шаулов ссылается как на источник текстов Высоцкого), соответствующие цифры – 48 / 91 ("Москва-Одесса" чуть более чем вдвое короче). Выходит, если один текст по числу строк вполовину меньше другого, это возникновению диптиха не мешает, а если на две трети – диптих уже не возникнет. Почему?
Про персонажа. Декларации – не аргумент. Где доказательства того, что в "Упрямо я стремлюсь ко дну..." отражено мировосприятие Высоцкого, а не персонажа?
Ну и главное. Если в "Марше" действительно присутствуют смысловые акценты и важная мысль, которые затем разрабатываются в "Упрямце", если в двух текстах и в самом деле изображается одно и то же событие, а параллелей столько, что один текст чуть не в каждой строке просвечивает сквозь другой, почему этого недостаточно для того, чтобы считать их диптихом?
Но это всё риторические вопросы. Они не требуют ответа, а лишь показывают противоречивость рассуждений автора книги о сходстве и различиях "Марша аквалангистов" и "Упрямо я стремлюсь ко дну...". Никакого "одного события", изображаемого в этих двух текстах, нет, это фантазия Шаулова. Текст "Марша аквалангистов" не дает никаких оснований предполагать, что застрявший в пещере кораллов аквалангист так же добровольно ушел ко дну, как персонаж "Упрямца".
И частное замечание – насчет неопределенности. Если разговоры об эстетике неопределенности так упорно возникают рядом с откровенными натяжками и подлогами, рано или поздно возникнет впечатление, что эта теорья – про неопределенность как принцип поэтики Высоцкого – была придумана для прикрытия этих самых натяжек. А что, очень удобно на место якобы неопределенности в тексте Высоцкого помещать собственные фантазии: авось-либо читатель не заметит ни отсутствия у ВВ неопределенности, ни беспочвенности фантизий толкователя, ни его попыток любыми способами убедить читателя в верности своей трактовки. :)
Можно и серьезно. Либо Шаулов не понимает, какую тему затронул, касаясь сюжетных моментов в "Марше", либо делает вид, что не понимает, и намеренно спрямляет свои рассуждения, пытаясь дискредитировать тему:
Читателю, который в теме, всё понятно и без моих пояснений. Для тех, кто не в теме, поясню. Здесь, как и во всех своих публикациях о Высоцком, Шаулов пытается убедить читателя, что тексты Высоцкого – лирика, что эпическое начало в них (сюжетные моменты) не играет сколько-нибудь заметной роли. Я не знаю, зачем он совершает этот подлог. Может, потому, что с чистым жанром легче иметь дело, может, сюжетная конкретика плохо сочетается с фантазиями толкователя, может, по другой какой причине. На самом деле тексты Высоцкого не есть чистая лирика, даже и самые лирические: как раз потому, что в них слишком для лирики сильны и активны сюжетные моменты. И чтобы это понять, не нужно никаких специальных знаний, не требуются исследования, надо просто вспомнить любой текст ВВ. Его поэзия лиро-эпична по своей природе, исток этого ее свойства, конечно же, в особенностях мировосприятия Высоцкого.
Проблема соотношения эпического и лирического начал в его поэзии, на мой взгляд, главная сегодня в высоцковедении. Именно об этот камень мы чаще всего спотыкаемся в своих размышлениях о художественном мире ВВ. До сих пор проблема не только не поставлена, но даже, похоже, и не осознана. Кто-то походя упоминает о лиро-эпике, кто-то – о лирике, строит на этой базе свои рассуждения, не ощущая, что вопрос-то не решен и никакой ясности в помине нет...
Чтобы понять, как проявляются лирическое и эпическое начала в текстах Высоцкого, как взаимодействуют, в чем своеобразие их сочетания именно в его поэзии, наконец, какое из этих начал в ней превалирует или они равносильны, – для этого поэзию Высоцкого надо изучать. Фантазиями тут не обойтись, они лишь мутят воду, мешая нащупать дно. Ну то есть почву под ногами. :)
* * *
Аквалангисты на марше
Аквалангисты на марше
Книга начинается с пространного рассуждения об "Упрямце" и "Марше аквалангистов". Сперва читаем, что это "своеобразный диптих", изображается одно и то же событие с разных позиций: в "Марше" – с точки зрения оставшихся на суше товарищей погибшего аквалангиста, а в "Упрямце" –
"уходящего добровольно «ко дну» их (возможно) товарища. Он не «застрял в пещере кораллов», как предположили разыскивающие его друзья, а, «пройдя коралловые рифы», «намеренно тонет», то есть, в обыденном понимании, совершает самоубийство".
Потом нам сообщают, что диптих этот мнимый. Аргументы: 1) слишком разный объем текста; 2) жанровые различия (из обусловленных ими свойств текстов главные в том, что в "Марше" выражены мысли и чувства персонажа, а в "Упрямце" – самого Высоцкого); 3) "на предметно-содержательном уровне событие" в стихотворении "не имеет ничего общего с событием", происходящим в тексте песни, и созвучие "Упрямца" с "Маршем" "на уровне топики вообще исчерпывается поминанием аквалангов и кораллов".
А вслед за этим разворачивается описание происходящего в "Марше", с постоянными отсылками к "Упрямцу". Начинается оно с заявления, что в "Марше"
"подспудно присутствуют смысловые акценты, которые «просятся» в разработку в иной логике и на которые откликается стихотворение".
А заканчивается пассажем о том, что в “Марше” –
"Под текстом песни, рождаясь, прокручивается и ищет оформления какая-то важная, но еще не ясная себе мысль, которую поэт уже чувствует, но еще должен угадать, додумать, превратить в движение, сцепление смысло-образов. Результат этого процесса – во втором стихотворении".
Вопросов к этому эпизоду книги – тьма. Назовем самые заметные.
Если это не диптих, откуда взялось столько параллелей ключевых смыслов и мотивов?
О разной длине текстов. В "Марше" и "Упрямце" соотношение строк 24 / 84 ("Марш" более чем втрое короче). А, например, в диптихе "Москва-Одесса" и "Еще бы не бояться мне полетов..." (о том, что эти тексты – части одного замысла, говорил Высоцкий, так, парой, они публикуются и в крыловском двухтомнике, на который Шаулов ссылается как на источник текстов Высоцкого), соответствующие цифры – 48 / 91 ("Москва-Одесса" чуть более чем вдвое короче). Выходит, если один текст по числу строк вполовину меньше другого, это возникновению диптиха не мешает, а если на две трети – диптих уже не возникнет. Почему?
Про персонажа. Декларации – не аргумент. Где доказательства того, что в "Упрямо я стремлюсь ко дну..." отражено мировосприятие Высоцкого, а не персонажа?
Ну и главное. Если в "Марше" действительно присутствуют смысловые акценты и важная мысль, которые затем разрабатываются в "Упрямце", если в двух текстах и в самом деле изображается одно и то же событие, а параллелей столько, что один текст чуть не в каждой строке просвечивает сквозь другой, почему этого недостаточно для того, чтобы считать их диптихом?
Но это всё риторические вопросы. Они не требуют ответа, а лишь показывают противоречивость рассуждений автора книги о сходстве и различиях "Марша аквалангистов" и "Упрямо я стремлюсь ко дну...". Никакого "одного события", изображаемого в этих двух текстах, нет, это фантазия Шаулова. Текст "Марша аквалангистов" не дает никаких оснований предполагать, что застрявший в пещере кораллов аквалангист так же добровольно ушел ко дну, как персонаж "Упрямца".
И частное замечание – насчет неопределенности. Если разговоры об эстетике неопределенности так упорно возникают рядом с откровенными натяжками и подлогами, рано или поздно возникнет впечатление, что эта теорья – про неопределенность как принцип поэтики Высоцкого – была придумана для прикрытия этих самых натяжек. А что, очень удобно на место якобы неопределенности в тексте Высоцкого помещать собственные фантазии: авось-либо читатель не заметит ни отсутствия у ВВ неопределенности, ни беспочвенности фантизий толкователя, ни его попыток любыми способами убедить читателя в верности своей трактовки. :)
Можно и серьезно. Либо Шаулов не понимает, какую тему затронул, касаясь сюжетных моментов в "Марше", либо делает вид, что не понимает, и намеренно спрямляет свои рассуждения, пытаясь дискредитировать тему:
"... сначала непонятно, какого рода прагматика рождает пафос отрицания эстетической и эвристической привлекательности погружения, потом за первым же упоминанием необходимости найти потерпевшего бедствие товарища (очевидно, не всплывшего вовремя) следует сообщение о его смерти «в пещере кораллов» – вновь непонятно, результат ли это поиска или предположение (видимо, туда и плавали, да не все вернулись?): намерение «завтра продолжить», по сюжету, может относиться именно к поиску – теперь уже тела, так как факт смерти может быть установлен и заочно: по времени, прошедшему с момента, когда должен кончиться кислород в акваланге".
Читателю, который в теме, всё понятно и без моих пояснений. Для тех, кто не в теме, поясню. Здесь, как и во всех своих публикациях о Высоцком, Шаулов пытается убедить читателя, что тексты Высоцкого – лирика, что эпическое начало в них (сюжетные моменты) не играет сколько-нибудь заметной роли. Я не знаю, зачем он совершает этот подлог. Может, потому, что с чистым жанром легче иметь дело, может, сюжетная конкретика плохо сочетается с фантазиями толкователя, может, по другой какой причине. На самом деле тексты Высоцкого не есть чистая лирика, даже и самые лирические: как раз потому, что в них слишком для лирики сильны и активны сюжетные моменты. И чтобы это понять, не нужно никаких специальных знаний, не требуются исследования, надо просто вспомнить любой текст ВВ. Его поэзия лиро-эпична по своей природе, исток этого ее свойства, конечно же, в особенностях мировосприятия Высоцкого.
Проблема соотношения эпического и лирического начал в его поэзии, на мой взгляд, главная сегодня в высоцковедении. Именно об этот камень мы чаще всего спотыкаемся в своих размышлениях о художественном мире ВВ. До сих пор проблема не только не поставлена, но даже, похоже, и не осознана. Кто-то походя упоминает о лиро-эпике, кто-то – о лирике, строит на этой базе свои рассуждения, не ощущая, что вопрос-то не решен и никакой ясности в помине нет...
Чтобы понять, как проявляются лирическое и эпическое начала в текстах Высоцкого, как взаимодействуют, в чем своеобразие их сочетания именно в его поэзии, наконец, какое из этих начал в ней превалирует или они равносильны, – для этого поэзию Высоцкого надо изучать. Фантазиями тут не обойтись, они лишь мутят воду, мешая нащупать дно. Ну то есть почву под ногами. :)
(Далi буде)