about_visotsky01 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
about_visotsky01) wrote2013-06-25 06:19 am
about_visotsky01) wrote2013-06-25 06:19 am
“Охота на волков”. Переклички (II)
1997 год. Е.Канчуков:
Еще цитата из этой книги, о возможной перекличке с киплинговским “Маугли” :
“Черновики сохранили для нас кое-какие листки, по которым возможно примерное восстановление его пути к одной из своих вершин. Вот, например, две строфы:
Первая из этих строф, пожалуй, больше подошла бы к "Охоте на кабанов", вторая – уже ближе к "Охоте на волков", но имеет одно существенное отличие от окончательного варианта стихотворения. Причем отличие это состоит как раз в авторском самоощущении, то есть, собственно говоря, – в самом главном, что есть в "Охоте на волков".
В приведенных строфах автор пока еще сторонний наблюдатель происходящего, в нем не работает еще инстинкт, не вскипает нутро от одного всепоглощающего ощущения: жить! И разумные, спокойные размышления про то, что вот-де в лоб ударит картечь, и считание залпов, и как бы выдох: "кажись пронесло!" Это, простите, не самоощущение загнанного волка, каким себя чувствовал Высоцкий, а скорей всего – откровенная заимка из спектакля под названием "Павшие и живые" у Семена Гудзенко, стихи которого там читал Высоцкий:
Всё перепуталось в воображении Высоцкого в это время: война и охота, волки и кабаны, жизнь и литература, представления о реальности и собственно реальность”.
(Канчуков Е. Приближение к Высоцкому. – М., 1997. С.254-255).
Бьюсь из сил, изо всех сухожилий,
Сзади крики и бьют в барабан.
Обложили меня, обложили, –
Я на номер иду, как кабан.
В лоб ударит картечь из двухстволки:
Залп второй, но, кажись, пронесло!
Вон кругом кувыркаются волки!
И спокойны стрелки как назло.
Сзади крики и бьют в барабан.
Обложили меня, обложили, –
Я на номер иду, как кабан.
В лоб ударит картечь из двухстволки:
Залп второй, но, кажись, пронесло!
Вон кругом кувыркаются волки!
И спокойны стрелки как назло.
Первая из этих строф, пожалуй, больше подошла бы к "Охоте на кабанов", вторая – уже ближе к "Охоте на волков", но имеет одно существенное отличие от окончательного варианта стихотворения. Причем отличие это состоит как раз в авторском самоощущении, то есть, собственно говоря, – в самом главном, что есть в "Охоте на волков".
В приведенных строфах автор пока еще сторонний наблюдатель происходящего, в нем не работает еще инстинкт, не вскипает нутро от одного всепоглощающего ощущения: жить! И разумные, спокойные размышления про то, что вот-де в лоб ударит картечь, и считание залпов, и как бы выдох: "кажись пронесло!" Это, простите, не самоощущение загнанного волка, каким себя чувствовал Высоцкий, а скорей всего – откровенная заимка из спектакля под названием "Павшие и живые" у Семена Гудзенко, стихи которого там читал Высоцкий:
Мне кажется, что я магнит,
Что я притягиваю мины.
Разрыв, и лейтенант хрипит,
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним идет охота.
Будь проклят сорок первый год!
Ты, вмерзшая в снега пехота...
Что я притягиваю мины.
Разрыв, и лейтенант хрипит,
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним идет охота.
Будь проклят сорок первый год!
Ты, вмерзшая в снега пехота...
Всё перепуталось в воображении Высоцкого в это время: война и охота, волки и кабаны, жизнь и литература, представления о реальности и собственно реальность”.
(Канчуков Е. Приближение к Высоцкому. – М., 1997. С.254-255).
Еще цитата из этой книги, о возможной перекличке с киплинговским “Маугли” :
“Поэту очень хотелось видеть себя в стае благородных волков, он ведь невероятно любил киплинговскую книжку. "Мы не просто перечитывали – «пережевывали» эту книгу несколько раз, – вспоминала детство Л.Н.Сарнова. – Володя всё изображал – то становился Маугли, то Багирой, иногда разыгрывал целые сцены..."
<...>
Не было в реальной жизни стаи благородных волков, предводителем которых мнил себя Высоцкий. Хотя охота была, но опять же всё выглядело на ней куда как более грязно и буднично. Собственно, пожалуй, и не охотой она представлялась властям предержащим, а отстрелом, и не охотников они содержали для этого, а полуразложившихся собачников, всегда хмельных, всегда покорных, всегда готовых...”
(Там же. С.257-258).
<...>
Не было в реальной жизни стаи благородных волков, предводителем которых мнил себя Высоцкий. Хотя охота была, но опять же всё выглядело на ней куда как более грязно и буднично. Собственно, пожалуй, и не охотой она представлялась властям предержащим, а отстрелом, и не охотников они содержали для этого, а полуразложившихся собачников, всегда хмельных, всегда покорных, всегда готовых...”
(Там же. С.257-258).
(Далi буде)